- Гони на Карантинную! - с сорвавшимся на фальцет голосом крикнул юноша.
Наверное, поэтому этот приказ не вызвал в вознице должной реакции. Обычно ушлые местные извозчики, заслышав - “Гони!”, отчаянно срывали с места лошадей и с неистовым безумством гнали их по узким улочкам Баку. Фаэтонщик медлил. Очень уж медлил. И тут мальчика окликнули.
- Львуша, ты куда? Живо домой! Через час поезд.
- Через час... Но навсегда, папа.
- Навсегда...
Дебелый и черный, как ворон, фаэтонщик наконец повернулся к своему седоку.
- Тибе рана, малчик, - осклабился фаэтонщик.
- Всё пройдёт, сынок, - добавил отец.
...И прошло время. И тот мальчик стал выдающимся физиком. Лауреатом Нобелевской премии. И имя ему было Лев Давидович Ландау. А в день, когда стукнуло ровно 45 лет, как семья Ландау покинула Баку, в Москве произошла автокатастрофа, потрясшая весь мир. Машина, в которой ехал академик, в один миг превратилась в груду дымящегося железа... Его извлек оттуда лейтенант ГАИ. Ландау открыл замутившиеся глаза и, глядя в упор на милиционера, сорвавшимся на фальцет голосом выкрикнул:
- Гони, проклятый ворон!... Гони на Карантинную!
Позже один из родственников пролил свет на странную просьбу умиравшего учёного.
- Это он о Баку. Там на улице Карантинной жила первая Львушина любовь...
Лучшие светила медицины вернули академика к жизни. Чуть ли не заново сшили его. И каково же было их удивление, когда, придя в себя, он сказал:
- Зачем?... Мне было там хорошо...